— Пойдем, собирайся скорее, я тебе по дороге все объясню.
— Опять нашёл что-то, господин-товарищ комиссар Мегрэ?
— Нет, пока нет. Но, возможно, вместе найдем, мисс Марпл.
— Почему это я — мисс Марпл?
— Ладно, не хочешь мисс Марпл, будешь тогда миссис Хадсон…
— Ах ты, балбесина! Ладно, жди, я быстро.
С завтрашнего утра обещали похолодание, а сегодня была настоящая оттепель, с крыш капало, солнце слепило глаза, выросшие за последние недели сугробы существенно просели. Ставший мокрым и плотным снег немного облегчил нам проход до собачье-кошачьего убежища, обнаруженного мной в среду. Я был уверен, что мой недавний приятель — черный американский стаффордшир бродит где-то неподалеку, это ведь он сам практически привел меня туда.
Ожидания полностью оправдались. В сухом и остро пахнущем зверьём полумраке бетонной трубы, на обрывках ветоши и сухой травы, устилавших землю, лежал тот самый стаффордширский Баскервиль, дважды так мило пытавшийся побеседовать со мной, и чуть не пойманный за хвост в нашу третью встречу. Сейчас он выглядел совершенно худым, понурым и измученным. Катя, стоявшая снаружи трубы на свету, пыталась вглядываться в темноту «убежища». Я, всё-таки немного опасаясь незнакомой собаки, отступил на пару шагов и сообщил, что он здесь. Тогда моя спутница вытащила из кармана кусок сыра, присела на корточки и, держа сыр в вытянутой руке, а другой рукой сжимая поводок с петлей, принялась ласково подзывать пса. Псина вытянула шею, хвостик мелко завилял, а уши прижались к скуластой голове. Чуть согнув лапы и припадая головой к земле, пёс потихоньку вышел к Кате на свет.
— Иди сюда, моя лапочка! Кто тут у нас такой славный?! Ты моя радость такая! Серёжа, а ты был прав! Это, похоже, или питбуль, или действительно американский стаффордширский терьер. Девочка!
— Ядрен батон!! — надеюсь, Зосимыч не обидится на меня за плагиат.
Да уж. Оказывается, я три дня панически боялся некрупной и ласковой сучонки. Ладно, ничего особенного, бывает. У страха, как известно, глаза велики. Не тот герой, кто не боялся, а тот, кто сумел преодолеть свой страх. Кстати, интересно, кто — нибудь знает, собака Баскервилей была мальчиком или девочкой?
Отловленная собака была вымыта, накормлена, и тщательно осмотрена. Я предлагал назвать ее Найдой, или Жучкой, но Катя воспротивилась, указав на наличие у собаки заводского клейма — татуировки с буквами и цифрами на пузе. Это, оказывается, означало, что собака зарегистрирована в какой-то там кинологической федерации, и по клейму можно установить хозяев, которые наверняка потеряли несчастное животное и страдают. Я не был так оптимистично настроен, но решил, что Кате, как собачнице виднее, и мы втроём направились к ветеринару.
Нас встретил тот же бородатый доктор, наверное, он вообще работал здесь один, и казалось, был нисколько не удивлен нашему визиту.
— Осматриваем собачку, как обычно? — весело спросил врач.
— Да, — улыбнулся я, — но это ещё не все. Мне нужно, чтобы вы сделали вот что…
Через пол часа, я наконец получил то, что искал. Догадка моя оправдалась полностью.
— Куда теперь мы денем собачину несчастную? — мрачно поинтересовался я. Ветеринар категорически отказался оставить стаффордшириху у себя до того, как найдутся хозяева.
Мы шли по старому городу, Катя вела собаку на поводке, а я то и дело шугал местных шавок, периодически выныривавших из-под покосившихся облезлых заборов с бешенным, оглушительным лаем.
— Не знаю, Серёж. К тёте тоже нельзя, она женщина со сложным характером. И очень боится чужих собак.
— Вряд ли в этом городке есть собачий приют.
— Да уж, ты прав… Слушай, придется на время взять ее тебе. Другого выхода нет… — Катя умоляюще посмотрела на меня.
— Катя, ты что! Куда мне собака! Тем более, чужая! Да я обращаться с ними не умею, и некогда мне, работа. А потом, не забывай, я на съемной квартире живу, вдруг хозяйка будет против? — идея собаколюбивой подружки была мне совсем не по нраву.
— Ой, да ладно тебе, что хозяйка каждый день к тебе ходит? Это ненадолго, всего пару дней. Я позвоню в свой клуб, они свяжутся с РКФ и там хозяев сразу найдут по компьютеру.
— Нет, Кать, это нереально, я пропадаю на работе с утра до ночи, а ты сама говорила, собаке требуется внимание, кормить там, гулять вовремя. Я же не разорвусь!
Катя на минутку остановилась и посмотрела на меня очень серьёзными глазами:
— Ладно! Тётка меня, конечно, убьёт… Но что же делать. Давай так. Я эти пару дней поживу у тебя. Но только до тех пор, пока собаку не заберут! Я с ней буду сама гулять, кормить и заниматься. Как тебе такой вариант?
Как мне такой вариант?! Да это в корне меняет дело!! Подумаешь, хозяйка… Да, мы с ней про животных ничего при найме квартиры не обговаривали. Скажу, невеста приехала с собачкой ненадолго, не выселит же меня — денег-то сколько потеряет, пока новых клиентов найдет. Ну а выселит, так и чёрт с ней, подумаешь! Найду другое жилье. Даже два дня вместе с Катей того стоили, а поиски хозяев могли ведь и затянуться! Я набрал в лёгкие воздух, и, стараясь говорить максимально безразличным голосом, спросил:
— А как же твоя Джесси? Кто ей будет заниматься, гулять, тренировать?
— Это не моя Джесси, а тётина. Сама завела, вот пусть и гуляет, а потренировать я её могу и днём прийти… Постой, ты что, не рад моему предложению? — Катя снова остановилась.
— Ну… не знаю, не знаю… — задумчиво тянул я, за что получил от девушки такой взгляд, от которого, казалось, даже оттепель прекратилась. Однако моя противоречивая натура упрямо продолжала валять дурака:
— Ну… смотря как ты будешь себя вести!
Тут, наконец, Катя разгадала мою нехитрую игру, бросила на снег поводок, наступив на него ногой, чтобы собака не удрала, обняла меня обеими руками за шею, притянула к себе лицо и поцеловала, прошептав:
— Обещаю, я буду вести себя отвратительно…
Катя отправилась домой — предупредить тётку и прихватить кое — какие необходимые вещи, а я отправился на поиски картошки и ещё чего-нибудь к ужину, а заодно мне нужно было сделать звонок другу.
— Привет, Чу! — я дождался, когда в трубке раздалось недовольное «алло», и постарался вложить в свой голос максимум оптимизма. — Не разбудил?
Ваня Чушкин — мой одноклассник и давний приятель (увы, эти два понятия не так уж часто совпадают в нашей жизни). С такой фамилией ему кем не приходилось быть: и Чушкой, и Чушком, и Чушью, и Хрюшкой. Чтобы не оскорблять товарища, мы использовали более нейтральное «Чу», или «Чуи» — имя лохматого героя «Звездных войн».
— Серго, ты что ли? Слышно плохо.
— Йа, йа, Чуи, натюрлих, гуттен таг, майне кляйне! Как поживаешь, что слышно в шоу — бизнесе? — про шоу — бизнес это была наша старая расхожая шутка. Чу служил в банке системным администратором и про шоу-бизнес читал только в Интернете, телевизор никогда не смотрел принципиально. Кажется, его у Чуи даже не было.
— Живем, как можем. Серж, нефига деньги тратить на моем мобильнике, ты по делу, или как? — видимо не так много наш Ваня и зашибал в своем банке.
— Да ладно тебе, мы ещё и минуты не говорили. Наших видишь? Как там Слава, Бэтмен, Панкрат?
— Слава нормально, женится, заявление подали в загс с Ленкой. На двадцать шестое марта.
— О! Круть! Передавай им мои поздравления.
— Сам передашь, как приедешь. Он, кстати про тебя спрашивал, скинет, короче, тебе на пейджер, когда там у него мальчишник и всё такое.
— Отлично.
— Бэтмен всё в ментухе своей пашет, ко мне не заходил, у них там сейчас усиления всякие, антитеррор. Панкрат уехал куда-то, то ли на север на заработки, то ли ещё куда. Никто толком не знает. Серёга, давай по делу, у меня времени мало, и монетки — то тикают.
— Ладно, Чу, слушай, ты не мог бы мне помочь, попалась тут недавно штука одна интересная…
20
О, Блаженная Нега Воскресения! Как много даёшь ты сил и как успокаиваешь нервы после тяжёлой трудовой недели, а также извечной субботней суеты, перемешенной с нередкими алкогольными возлияниями. В детстве я не особенно любил воскресенья, гораздо приятнее было ощущать свободу и независимость субботнего вечера, когда можно припоздниться за увлекательными играми, позабыв про уроки, и предвкушая завтрашний праздный день. Со временем, когда я окончил школу, ненависть к понедельнику как-то понемногу затерлась — в университете, при очень большом желании, можно было и наплевать на учебу практически в любой день недели, поэтому предстоящая шестидневка не казалась такой уж мрачной. А режим теперешней работы в прокуратуре был настолько напряжён и интересен, что я предполагал в скором времени, по необходимости, некоторые воскресенья вообще проводить на работе — например, когда подходит срок окончания предварительного расследования и надо срочно дооформить процессуальные документы, или я дежурю по графику, и меня срочно вызвали на место преступления. Кстати, и в это воскресенье дежурил я, но, слава Богу, обошлось без происшествий, так что ничего не смогло испортить ещё утреннее решение посвятить чудеснейший день абсолютному ничегонеделанью.
